Виталик Бутерин: Почему рынки предсказаний лучше соцсетей в поиске истины на эмоциональные темы (2025)
- Как рынки предсказаний борются с фейками?
- Где проходит этическая граница?
- Почему СМИ искажают восприятие рисков?
- FAQ: Вопросы о рынках предсказаний
Сооснователь Ethereum Виталик Бутерин в серии постов на Farcaster заявил, что рынки предсказаний вроде Polymarket эффективнее соцсетей в установлении истины по спорным вопросам. Он аргументирует это тем, что такие платформы создают финансовые стимулы для точных прогнозов, в отличие от инфоповодов в Twitter или Facebook, где сенсационность ценится выше достоверности. Однако Бутерин признаёт этические дилеммы — например, когда речь идёт о ставках на трагические события. В материале разбираем его аргументы, механизмы работы prediction markets и почему традиционные СМИ часто искажают восприятие рисков.
Как рынки предсказаний борются с фейками?
«Рынки предсказаний как противоядие от безумных мнений на эмоциональные темы», — пишет Бутерин. По его наблюдениям, в соцсетях пользователи могут безнаказанно распространять апокалиптические прогнозы о войнах или катастрофах, тогда как на платформах вроде Polymarket каждое утверждение имеет денежную стоимость. Например, когда СМИ в 2024 году трубили о риске ядерного удара, консенсусная вероятность на рынке составляла лишь 4% — это охлаждало панические настроения.
Криптопредприниматель объясняет это математическими ограничениями: котировки prediction markets всегда находятся в диапазоне от 0 до 1 (0%-100% вероятности), что минимизирует манипуляции через «теорию большего дурака» или pump-and-dump схемы. Для сравнения: акции GameStop в 2021 году взлетели на 1500% благодаря скоординированным действиям розничных инвесторов, тогда как аналогичные попытки на Polymarket провалились — система автоматически корректирует цены по мере поступления новых данных.
Где проходит этическая граница?
Оппоненты Бутерина, такие как пользователь Cassie, указывают на моральную проблему: «Ставки на гибель людей — это одна из причин ненависти к криптоиндустрии». На что разработчик парирует: мелкие рынки о глобальных событиях (типа «Умрёт ли N до 2025 года?») не создают значимых стимулов для вреда, ведь шанс повлиять на исход стремится к нулю. Однако он чётко дистанцируется от «рынков убийств» — механизмов, где выплаты зависят от чьей-то смерти.
В 2023 году Augur ввёл функцию «неэтичного голосования», позволяющую сообществу заблокировать такие контракты. Бутерин предлагает дополнительные меры: соцнормы, ослабляющие оракулы, временные фейковые смерти для срыва схем и сотрудничество с медиа — если пресса не будет фиксировать точные обстоятельства гибели, рынки станет невозможно верифицировать. «Это как короткие позиции на бирже: в теории могут спровоцировать саботаж компании, но на практике редки», — добавляет он.
Почему СМИ искажают восприятие рисков?
Личный пример Бутерина: увидев заголовок «Риск третьей мировой войны достиг максимума», он проверил Polymarket и обнаружил, что опытные участники оценивают вероятность в 7%. Медиа же преувеличивают угрозы, потому что катастрофы генерируют клики. TradingView-аналитики отмечают аналогичный эффект на фондовом рынке — когда CNBC сообщает о «надвигающемся крахе», алгоритмы часто фиксируют краткосрочные паники, не связанные с фундаментальными показателями.
«В ноябре 2024 года 63% прогнозов на Polymarket о политических событиях оказались точнее экспертных оценок», — приводит данные CoinMarketCap команда BTCC. При этом традиционные опросы страдают от предвзятости: респонденты дают социально ожидаемые ответы, а не искренние убеждения. На рынках же ставки делаются деньгами, что фильтрует пустословие.
FAQ: Вопросы о рынках предсказаний
Как работают prediction markets?
Это платформы, где пользователи торгуют контрактами на исход событий. Цена отражает коллективную оценку вероятности. Например, если контракт «Байден выиграет выборы-2024» стоит $0.60, значит рынок даёт 60% шанс.
Чем они лучше соцсетей?
В Twitter можно бесплатно распространять дезинформацию. На Polymarket за ложные прогнозы теряют деньги — это создаёт естественный фильтр.
Не поощряют ли преступления?
Бутерин осуждает «рынки убийств». Но обычные контракты (типа «Начнётся ли война?») слишком абстрактны, чтобы мотивировать действия.
